Жора, он же Гога, он же Георгий Иваныч

Вот не было печали – купила баба порося. Озадачился тут на сон грядущий, казалось бы, вполне тривиальной задачей: подсчитать, сколько моих прямых предков жило на Земле 500 лет назад. Для простоты предположим, что 1) я родился в 2000 году (тут я себе сильно польстил), 2) каждое новое поколение на этом 500-летнем отрезке появлялось со средней периодичностью в 20 лет, 3) одновременно в этом бренном мире проживали представители трех поколений.

Составим следующую таблицу для наглядности:


Т.е. в 1980 г., например, одновременно проживали 14 моих прямых предков (только что родившиеся родители, еще, правда, не знающие, что они будущие родители – 2 чел.), их родители (мои бабушки и дедушки) – 4 чел., ну и мои прабабушки и прадедушки – 8 чел.

Теперь продолжим эту прогрессию в глубь веков. И вырисовываются (по моему скудному разумению) два вывода, один радостный, второй – невозможный.

1) К моменту восшествия Бориски на царство все жители Руси (включая, видимо, и Филарета Романова) были моими (будущими) предками.

2) На момент учреждения опричнины (1565 г.) на Земле (и, насколько меня не обманывает зеркало, в основном на территории Восточно-Европейской равнины) проживало порядка 30 млн. моих прямых предков (4 млн. только что родившихся + 8 млн. их родителей + 16 млн. их бабушек и дедушек). Проблема, однако, в том, что население всея Руси на тот момент составляло 7-9 млн. человек, и даже если подгрести сюда жителей близлежащих весей и оукраин, все равно 30 млн. никак не наберется. Ну а если отмотать еще буквально на пару-тройку поколений назад – то и населения всего мира, подозреваю, не хватит.

Отсюда вопрос к читателям с математически развитыми мозгами: где я облажался?

Любая мысль, как и любое приобретение, делает ее носителя своим заложником, в той или иной степени. Условно скажем, в степени Х. Если мысль была зафиксирована – в степени 2Х. Если зафиксирована публично – в степени 3Х. Если произнесена перед «социально релевантной» публикой - в степени 4Х. Индивидуальные особенности психики могут усилить эту «кабалу» до 5Х. Все цифры, понятно, чисто условные.

То же самое, только другими словами. Когда человек усваивает (и уж тем паче производит как-бы-самостоятельно) некую мысль, вывод и т.п., она для него приобретает ценность в размере 100 у.е. Если он фиксирует ее (записывает, использует и т.д.) «чисто для себя» – самовозрастающая стоимость увеличивается до 200 у.е. Если он постит ее анонимно в публичном пространстве (например, ЖЖ) – «невоспринимаемая ценность» возрастает до 300 у.е. Если он высказывает ее неанонимно, а тем более перед своим невиртуальным социальным кругом – внутренняя привязанность к мысли-высказыванию увеличивается до 400 у.е. Если психика данного индивида склонна работать по принципу «закрыть вопрос и больше к нему не возвращаться» - ценностный эквивалент мысли-высказывания становится равным 500 у.е. А это уже более чем серьезное приобретение, чтобы вот так вот просто отказаться от него ради каких-то там доводов рассудка сомнительной полезности.

100 у.е. человек может пожертвовать просто ради разумной контрмысли. 200 у.е. – если ему действительно позарез нужно узнать, «как оно на самом деле». 300 у.е. со скрипом можно отдать за предыдущее, помноженное на авторитет или личную симпатию к оппоненту. Отдать 400 у.е. – удел избранных мазохистов. 500 у.е. не отдаст никто и ни за что.

           - …Запомни только, что гения всегда ждут на пути, как дорожные грабители, три врага...
        - Кто они? - безразлично спросил Антонио.
        - Праздность, богатство и слава. Как сирены, подстерегают они гения, и всякий раз набрасываются на главную его добродетель - трудолюбие.
        - Но ведь вы, учитель, богаты и прославлены? - сердито спросил Страдивари.
         Амати встал, вытер шелковым платком лицо, грустно усмехнулся:
         - Эти сирены особенно обольстительны в юности. Ко мне они пришли слишком поздно... (Вайнер А., Вайнер Г. Визит к Минотавру)

По счастью, ко мне, как к тому старому Амати, возможность невозбранно балаболить в интернетах пришла относительно поздно. Пытаясь время от времени экстраполировать ментальные габитусы меня-двадцатилетнего или меня-тридцатилетнего на какие-то сегодняшние «интеллектуальные вызовы», так и тянет возвести хвалу всевышнему за то, что не ввел в искушение, притормозив в свое время с созданием соцсетей. Что избавило меня от энного количества неотчуждаемых глупостей по 500 у.е.

Internet forums. Ingredients: vanity, flatulence, biases. Keep away from children.

Отдельные моменты по Англии и Британской империи. Преимущественно из работы Е.А.Макаровой «Национальная мысль и национальное сознание в Англии». Жирный шрифт – мой.

Уже в «смутные» XIV-XV вв. парламент занял в Англии более прочные позиции, чем где бы то ни было в Европе. Представления о том, что верховный суверенитет в стране разделен между монархом и парламентов, были широко распространены в английском обществе. Тот факт, что войны не угрожали стране, устранял необходимость в сильном централизованном авторитете и усиливал власть парламента и местного самоуправления. («невредимая и спокойная среди волн»). Все это способствовало развитию национального [?] сознания.
***
Политический разрыв Англии с континентом был «продублирован» разрывом с Римом (Генрих VIII, правление 1509-1547), что еще более усилило «дистанцирование» английского пространства. Генрих VIII разрушил связь Англии со средневековым универсализмом. Разрыв с Римом «открыл двери протестантизму», что стало одним из важнейших факторов, ускоривших развитие английского национального [?] сознания. Примечательно, что свое правление Генрих VIII начал как католический монарх, страстно ненавидевший Мартина Лютера. Папа даже дал ему титул «Защитник веры» за подпись антилютеранского трактата.
***
Само название «Великобритания» оскорбляло национальные чувства англичан. В 1547 г. это средневековое географическое понятие впервые упоминается в одном из трактатов как название для возможного политического союза двух государств.
***
Слово «Британия», употребляемое уже в эпоху античности, возникло из исторического небытия в 1604 г., но лишь в 1707 г. оно властно вторглось в политическую реальность, чтобы освятить ореолом древности национальную идентичность, стояющую над английской, шотландской и уэльской идентичностями.
***
Идея избранности Англии и англичан. Англия как Новый Израиль, соответствующая риторика.
***
Будущий епископ Лондона Дж.Эймлер в 1559 г.: «Бог – англичанин». [Ср. с христианской концепцией нового человека, «который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос.»]
***
Термин «нация» в елизаветинский период (1558-1603) становится широко употребимым. Он, как показала Л.Гринфилд, все чаще заменяет собой такие понятия, как «королевство» (realm), «страна» (country), «государство» (commonwealth).
( Collapse )

Дж. Ст. Милль. Рассуждения о представительном правлении, 1861: «Можно сказать, что некая часть человечества представляет собой одну национальность, когда эти люди соединены между собой общими симпатиями, каких нет между ними и остальными людьми, когда они вследствие этих симпатий охотнее посвящают себя общей деятельности, чем в союзе с другими людьми, желают находиться под одним правительством и хотят, чтобы это правительство состояло из них самих или исключительно из некоей их части.»

Довольно «странное» определение, если смотреть через кривую призму современности.

Даниэль Дефо. Чистокровный англичанин, 1701. Довольно длинная сатира, в которой, кроме краткого изложения начальной истории Великобритании, можно встретить интересные наблюдения автора о родовых чертах характера его соплеменников (например: But English gratitude is always such, To hate the hand that does oblige too much [Но английская благодарность – она всегда такая: ненавидеть руку того, кому ты слишком обязан]. Или: Proudly they learn all mankind to contemn [С гордостью они учатся презирать остальные народы]). Перевод И.Кутика местами неплох, но, будучи загнан в жесткие рамки формы, нередко страдает по части передачи смыслов (что неизбежно в подобных случаях). Фундаментально-критичный промах переводчика отмечен в тексте звездочками. У И.Кутика: «[их потомки перемешались] с коренным* народом, с исконными* британцами». В то время как у Дефо: Blended with Britons, who before were here. Т.е. переводчик двумя словами умудрился перечеркнуть основной мессидж автора, а именно: нет никаких «коренных» и «исконных», есть только «те, что раньше жили здесь». Ну и плюс "бритты" и "британцы" - это все-таки несколько разные вещи.

Сначала мой подстрочник небольшого фрагмента из начала произведения, далее – фрагменты в переводе И.Кутика. Подчеркивание – мое.
( Collapse )

В связи с сегодняшним 86-летием человека, низведенного в массовом сознаниии (или массовым сознанием) до уровня сумасбродного авантюриста, бодро скачущего по горам, смолящего коибы в перерывах между пальбой и т.д. - в общем, эдакого адреналинового наркомана. Хотя на самом деле речь идет о более чем прозорливом и независяще мыслящем человеке, который каким-то непостижимым образом в свои 30-35 лет оказался на две головы выше (в своем умственном, не говоря уже о прочих, развитии) не только 99,99% своих современников, но и подавляющего (своей незатейливостью) большинства ныне проживающих организмов.

Ниже приводятся фрагменты статьи известного кубинского общественно-политического деятеля Фернандо Мартинеса Эредиа, а также немного прямой речи самого именинника (перевод мой, местами слегка расширительный). В качестве предисловия (или послесловия, кому как удобнее) можно почитать, например, тут и тут .

"[...] Аспект идейного наследия Че, о котором пойдет речь, касается критики им того социализма, который принято называть "реальным"; критики, которая эволюционировала с течением времени и становилась все более жесткой и обоснованной. При этом, высказывая свои критические замечания, Че вынужден был принимать в расчет свой статус партийного и хозяйственного руководителя Кубы. [...]

[В СССР 60-х годов] Происходит постоянная борьба между центральными органами управления и предприятиями, говорит Че, поскольку последние стремятся к снижению плановых разнарядок, чтобы спокойно перевыполнять план или обезопасить себя от его невыполнения; успешность предприятия стала пониматься как получение повышенных премий. "Между центральными органами управления и предприятием начинает возникать противоречие, чуждое социализму, противоречие, наносящее вред развитию [нового] сознания". Таким образом руководители социалистических предприятий постепенно становятся экспертами в объегоривании государства, деформируясь в личностном плане, а в глазах рабочих хорошим руководителем становится тот, кто наловчился устраивать дела таким образом, чтобы план постоянно "перевыполнялся". [...]

Че [...] категорически отвергает призывы использовать "для борьбы с капитализмом оружие самого капитализма ". Мотивационные установки "общества, где жизненной философией является борьба людей и социальных групп между собой и анархия производства", не могут быть эффективно использованы во благо социалистического общества. Такое общество требует тщательного и сознательного контроля [за экономической жизнью], "сотрудничества между всеми его членами как участниками единого большого предприятия (всей экономики в целом), а не грызни волчат между собой в процессе строительства социализма".

Че пишет, что вместо того, чтобы зрить в корень проблем, эти [советские] социалисты, как в теории, так и на практике, дрейфуют к, как им кажется, безопасной гавани уже испытанных методов. Эти реформы [Косыгина-Либермана] кому-то могут показаться "открытиями", призванными решить проблему недостаточной мотивации экономических субъектов, подчинить производство запросам потребителей, увязать эффективность с выручкой от продаж и т.д. На самом же деле, такого рода попытки и эксперименты в экономической политике являются не более чем жалким копированием тех методов, которыми капитализм пользуется куда как более эффективно, поскольку там они имеют универсальный характер и соответствуют фундаментальным отношениям этой системы. У каждой общественной системы есть своя внутренняя логика, и те, кто начинают отступать от нее, в итоге дорого заплатят за это. [в оригинале кубинского автора стоит более чем актуальное для современной Кубы "мы заплатим", но сейчас речь не о кубинских реалиях] [...]

( Collapse )

[Продолжение предыдущей серии]

Парагвай и Боливия — наиболее отсталые и бедные из южноамериканских государств. Парагвайцы до сих пор страдают от последствий опустошительной войны, вошедшей в историю Латинской Америки как самая постыдная ее глава. Она известна как война Тройственного союза. Бразилия, Аргентина и Уругвай устроили тогда настоящий геноцид. Они не оставили здесь камня на камне и практически покончили с мужским населением в Парагвае. Хотя Англия не принимала непосредственного участия в совершении этого чудовищного «подвига», на нем нажились именно британские торговцы, банкиры и промышленники. Агрессия была финансирована, от начала до конца, Лондонским банком, банкирским домом «Бэринг бразерс» и банками Ротшильда на условиях, которые в последующем закабалили и самих стран-победительниц.

До того как его превратили в руины, Парагвай представлял собой исключение среди латиноамериканских стран: парагвайцы были единственной нацией, не изуродованной иностранным капиталом. Долгие годы, с 1814 по 1840, железной рукой поддерживая порядок, диктатор Гаспар Родригес де Франсиа растил, словно в инкубаторе, независимую и устойчивую экономику, развивавшуюся в полной изоляции от мира. Государство, имевшее неограниченную власть и проводившее политику патернализма, вытеснило национальную буржуазию, заняло ее место и взяло на себя ее роль: сформировать нацию, распределять ее ресурсы и распоряжаться ее судьбой. Выполняя задачу подавления парагвайской олигархии, Франсиа опирался на крестьянские массы. Он добился мира внутри страны, установив жесткий «санитарный кордон» между Парагваем и остальными странами, образовавшимися на территории бывшего вице-королевства Рио-де-ла-Плата. Экспроприация, ссылки, тюрьмы, преследования и денежные штрафы — все это было пущено в ход не для того, чтобы упрочить господство землевладельцев и торговцев в стране, а, наоборот, для его ликвидации. В Парагвае отсутствовали, да и потом не появились, какие бы то ни было политические свободы и оппозиции, но в тот исторический период только те, кто потерял былые привилегии, тосковали по демократии.

( Collapse )

Некоторые, местами сумбурные, размышления на тему фашизма: при чем тут Гарри Поттер и ст. 282 УК, почему фашизм в России неизбежен как понос, сколько среди нас будущих Менгеле и т.д.? Весь жирный шрифт - мой.

Обычно слово "фашизм" можно услышать из уст представителей "либеральной общественности", часто для измазывания им представителей левых движений ("красно-коричневых"). При этом большинство из них вполне искренни в своем непонимании, что этим своим "офашизиванием" всего и вся они льют воду на мельницу фашизма реального, а не существующего исключительно в их либеральных головушках. Однако здесь речь пойдет не о дешевом обмусоливании слова "фашизм", а о попытке ухватить его за самое естество.

Помнится, в детстве, начитавшись рассказов Б.Полевого о зверствах гитлеровцев, я долгое время смотрел на немцев как на неких экспонатов кунсткамеры, как бы пытаясь разглядеть в них некий мутаген, изъян в культурном коде и т.п. (выражаясь "взрослым" языком, понятно). Сейчас отлично понимаю, что сделать из 90% русских (американцев, французов, кого угодно - вплоть до эскимосов) начальника концлагеря или какого-нибудь Иозефа Менгеле – как два пальца об асфальт. А из 5% уже и делать ничего не надо.

Есть у нас такая одурманивающая речевка "страна, победившая фашизм". На самом деле, СССР победил нацистскую Германию и ее союзников, от победы же над фашизмом сегодняшний мир гораздо дальше, чем в 1945-м. Говорить о том, что у русских, дескать, прививка от фашизма – это либо наивный самообман либо злонамеренная "подготовка почвы". Если в какой-то мере это еще было верно в 1945-2005 гг. (условно), то по мере выбытия военного поколения эта "прививка" стремится к нулю (думаю, сейчас она уже вполне "рассосалась").

Пока я еще не слишком увяз в вопросе, имеет смысл дать некое определение тому, что будет пониматься здесь и ниже под фашизмом, чтоб кого-то сразу же не унесло в сферу "в Италии – фашизм, в Германии – нацизм, а в Киеве - дядька".

Конечно, фашизм – крайне неудачный термин, как будто специально созданный для того, чтобы заболтать суть вопроса. Лично я, вслед за некоторыми не самыми глупыми людьми, склонен считать, что большая часть современных квазинаучных изысканий на почве политологии достойна лишь одного – чтобы подтереть им зад в отсутствие иного пипифакса. Многие современные разглагольствования о фашизме имеют тенденцию размазывать частностями суть - в т.ч. когда начинают обсасывать особенности фашистских и считающихся таковыми в конкретных странах в ущерб целостности картины. Если посмотреть, например, на определение фашизма в той же Википедии (здесь чисто как пример срезюмированной политологической болтовни), мы увидим следующий набор признаков: 1) антикоммунизм 2) традиционализм 3) часто - радикальный национализм и экстремизм, 4) этатизм 5) корпоративизм 6) элементы популизма 7) милитаризм 8) часто — вождизм 9) декларирование опоры на широкие слои населения, не относящиеся к правящим классам.

Из всех этих 9 (хотя, думаю, в современных писаниях о фашизме их отыщется не 9, а все 139) признаков сущностным является первый – антикоммунизм, всё остальное, если включить собственную голову, добавить в нее немного сведений и копнуть вглубь упомянутых признаков – окажется либо факультативным либо избыточным. Дело в том, что фашизм – это не самостоятельная и целостная идеология, это "контр-идеология", я бы даже сказал – политтехнология, произвольная (конъюнктурная) квазиидеологическая мешанина, которую, в значительной степени, никто никогда и не собирается "выполнять", и единственная цель которой – противостоять идеологии коммунистической. Поэтому, например, Гитлер как принял программу НСДАП в начале 20-х, так больше и не менял ее. См. также его откровения: "Я пользуюсь идеями нации и государства по соображениям текущего момента. Но я знаю временную ценность этих идей. Придёт день, когда даже у нас в Германии, мало останется от того, что мы называем национализмом. Над всем миром встанет всеобщее содружество хозяев и господ". Здесь можно также вспомнить антикапиталистическую риторику фашизма, фразу Геринга "я сам определяю, кто у меня еврей, а кто – нет" и т.д.

( Collapse )

Испанскую колонизацию Америки принято представлять как-то так: упыри-конкистадоры кормят собак индейскими детьми, убивают по 600 детей за раз [#] и т.д. Англосаксы на этом фоне выглядят практически святыми: ну, одеяла с оспой там, награды за индейские скальпы, истребление бизонов и тому подобные шалости. И тем не менее по итогам двух колонизаций (испанской в Южной и Центральной Америке и англосаксонской – в Северной) имеем следующие цифры:

Источники:
http://convergencia.uaemex.mx/rev38/38pdf/LIZCANO.pdf
http://www.census.gov/prod/cen2010/briefs/c2010br-10.pdf
См. также:
http://en.wikipedia.org/wiki/Ethnic_groups_in_Latin_America

Итого в США сейчас ~5,2 млн. индейцев и метисов (1,6% населения), если верить статистике. В начале 20 века, кстати, было порядка 200 тысяч. Значительная часть североамериканских индейцев проживает на территории Калифорнии, Аризоны и Нью-Мексико, завоеванных США только в 1848 году. Возможно, карта резерваций может дать некоторое представление о том, как чисто работает англосаксонская метла. Ну и, наконец, "большинство некоренных американцев [в США] признались, что редко сталкивались с индейцами в повседневной жизни и имеют расплывчатое представление об их проблемах". [2007, Public Agenda."Walking a Mile: A Qualitative Study Exploring How Indians and Non-Indians Think About Each Other"] В то время как в Южной Америке индейцы и метисы (Моралес, Умала, Чавес) вовсю становятся президентами и даже предлагают переименовать Латинскую Америку в Индейскую.

Испанцы, конечно, не были святыми, и фанатизма там хватало. Однако доля метисов в Латинской Америке, по-моему, вполне очевидно свидетельствует о том, что испанцы несколько более, чем англосаксы, считали коренное население за людей. Ниже приводятся фрагменты книги В.Мессори "Черные страницы истории церкви", затрагивающие различия двух колонизаций, а также итоги информационной войны Англии и Голландии против Испании, более известные как "черная легенда" [см. Black Legend]. Хоть автор, по-моему, и перегибает с апологетикой католических колонизаторов, однако его критика северных пуритан более чем обоснованна.

"Пьер Шано, современный историк, которого трудно подозревать в необъективности, так как он является кальвинистом, пишет: "Антииспанская легенда в своей североамериканской версии (между прочим, в европейской версии относится, прежде всего, к инквизиции) исполняла роль удобного клапана для защиты. Предполагаемый погром индейцев, совершенный испанцами в XVI веке, может утаить массовые уничтожения, совершенные североамериканцами в XIX веке на западной границе". […]

Возвращаясь к проблеме коренных жителей, которых, как мы уже говорили, в сегодняшних Штатах Америки почти не осталось, можно добавить, что зарегистрированных "членов индейских племен" насчитывается где-то около полутора миллиона. На самом же деле эта цифра незначительна и она может быть еще уменьшена, если принимать во внимание тот факт, что для того, чтобы состоять в этом списке, достаточно иметь одну четвертую часть индейской крови.

Иное положение сложилось на Юге. В мексиканских, индейских районах и на многих территориях Бразилии [?] почти девяносто процентов населения состоит непосредственно из потомков древних жителей или потомков метисов. Более того, так как культура США не заимствовала ничего из индейской культуры, кроме нескольких слов, поскольку она развивалась на основе европейской культуры, практически без какого-либо смешения, то в Америке испанско-португальской процесс расового смешения положил начало развитию новых культур и обществ.

Несомненно, этот процесс зависел не только от уровня развития конкретных народов, с которыми встретились как англосакские, так и иберийские завоеватели на этом континенте, а также от разных религиозных основ. В отличие от испанских и португальских католиков, вступавших в брак с индианками, признавая их за такое же человеческое создание, как и они сами, протестанты (согласно своей логике, которую вывели из Ветхого Завета) имели чисто расистский характер, при этом говорили о культурном и моральном превосходстве, считая себя "избранной лозой", происходящей от Израиля. Сочетая это с теологией о предназначении (индеец является существом интеллектуально и морально не развитым и создан на проклятие, в то время как превосходство белого является знаком избранника Божьего) привело к тому, что смешение этническое и даже культурное сочеталась с беспощадной жестокостью над провидением Божьим.

Такое происходило с англичанами не только в Америке, но и в других странах мира, куда прибывали европейцы, представляющие протестантскую традицию. Примером этого является южно-африканский апартеид, типичное творение, схожее с теологией голландского кальвинизма. […]

( Collapse )

Кровавые руки Фиделя таки дотянулись до майамских газет и американских чиновников. Потратив полбюджета Кубы на подкупы и посулы, вездесущим кубинским комитетчикам удалось выбить из них нижеприведенные показания. (На самом деле, пост посвящен не только кубинскому "оппозиционному" зоопарку, но и его инкубаторской копии в более северных широтах.)

Джонатан Фаррар, глава [до 2011 г.] Секции интересов США в Гаване, сообщает по кабелю 15.04.2009 г.: [жирный шрифт по тексту - мой]

"[Резюме]: В виду того, что правительство Рауля Кастро, по-видимому, стало пользоваться непререкаемым авторитетом внутри страны, имеет смысл задать себе вопрос, чем сейчас занимается кубинская политическая оппозиция и какую роль она способна сыграть в будущем. Две недавно опубликованных в прессе статьи, приведшие в ярость лидеров кубинских диссидентов, отвечают на этот вопрос так: особо ничем и никакую. […] Во многих оппозиционных группах доминируют личности с сильным эго, не склонные к сотрудничеству […]

Если среди лидеров оппозиции не появится серьезной фигуры и не уменьшится противодействие со стороны властей, традиционное диссидентское движение вряд ли будет способно заместить кубинское правительство. […] В поисках тех, кто мог бы прийти на смену режиму Кастро, нам потребуется обратить внимание на иные круги, в том числе внутри самого кубинского правительства. [Конец резюме]

В двух недавно опубликованных в майамской прессе статьях (Ivette Leyva Martinez, "The Wall of Dissidence," и Fernando Ravsberg, "Cuba, the Dissidents and the World") утверждается, что диссидентское движение на Кубе состарилось и утратило связь с жизнью обычных кубинцев в той же мере, что и сам режим. Данные статьи содержат всестороннюю и довольно сбалансированную критику диссидентского движения […]. В целом, мы бы высказали аналогичные критические замечания в адрес большинства официальных диссидентских движений, с которыми нам приходилось сталкиваться в Гаване. […] У нас крайне мало доказательств того, что основные диссидентские организации пользуются влиянием среди рядовых кубинцев. Неформальные опросы, проводимые нами среди желающих выехать в США кубинцев, свидетельствуют о практически полном незнании им как самих диссидентов, так и их программ. […]

Действительно, многие из лидеров диссидентского движения относительно стары. […] Их контакт с молодыми кубинцами весьма незначителен, а политические призывы не находят отклика в данном сегменте общества. Их зацикленность на друзьях и родственниках, считающихся узниками совести, и на неуважении властями основных прав человека не соответствуют интересам кубинцев, более озабоченных расширением возможностей свободного перемещения и комфортной жизни.

Независимо то того, появятся ли у оппозиционных организаций программы, отвечающие интересам широких кругов кубинского общества, сначала они должны достичь определенной степени единства в вопросе общих целей или, по крайней мере, перестать тратить столько энергии на внутренние разборки. Несмотря на заявления о том, что они представляют "тысячи кубинцев", у нас имеется крайне мало доказательств такой поддержки […]. Когда мы спрашиваем лидеров оппозиции об их программах, мы не видим у них политических платформ, способных вызвать интерес широких кругов кубинского общества. Скорее, наибольшее усердие оппозиция проявляет в вопросе получения материальных ресурсов, достаточных для обеспечения проживания основных оппозиционеров и их ключевых сторонников. Одна политическая партия вполне открыто заявила главе миссии о том, что ей нужны ресурсы на выплату зарплаты и представила ему смету расходов в надежде, что миссия сможет покрыть их. Наряду с изысканием ресурсов как главной заботой, вторым по важности вопросом для них, кажется, является стремление оттеснить в сторону своих прежних союзников по оппозиции, чтобы тем самым обеспечить себе власть и доступ к ограниченным ресурсам миссии.

( Collapse )

Что-то вроде краткого ответа на вопрос "Чего это США так вцепились в эту Кубу, как будто для них на ней свет клином сошелся?" Ответ не мой, а Ноама Хомски, от меня лишь небольшое лирическое вступление.

Вряд ли Тиберий в 1 веке н.э. мог себе представить, что речи какого-то смутьяна из самой что ни на есть жопы мира через 350 лет станут государственной религией его империи, а впоследствии захватят бОльшую часть земного шарика. Вряд ли в 12 веке жители Священной римской империи могли предположить, что прячущийся в камышах на другом конце света зачуханный монгол через полвека станет для них символом Армагеддона. В этой связи процитирую слова А.Фурсова из разговора с Г.Коларовым (думаю, стоило бы под микроскопом рассмотреть некоторые прозвучавшие там утверждения, но с чем лично я на 100% согласен, так это с финальным выводом А.Фурсова):

"Есть целый ряд регионов, которые мы незаслуженно забыли, но в которых происходят очень интересные процессы… Быть может, именно Латинская Америка – это тот идейно-политический котел, где сегодня рождается будущее, откуда придут очень многие идеи. И, может быть, ирония истории заключается в том, что в то время как США… решают ближневосточную проблему, у них под боком зреет то, что мы в России называем "кощеевой смертью". …И я призываю всех вообще почитать что-то о Латинской Америке: сдается мне, что ветры будущего дуют именно оттуда".

Вкратце ответ на вопрос "What's the Cuba to him?" можно сформулировать так:

"Значительная часть американской внешней политики базируется на "угрозе хорошего примера" (она же "эффект домино"). "Угроза хорошего примера" заключается в том, что какая-то страна начинает успешно развиваться вне сферы влияния США, таким образом предоставляя ещё одну работающую модель для других стран, в том числе тех, в которых США сильно заинтересованы экономически. Это, по утверждению Н.Хомского, неоднократно побуждало США к интервенции для подавления "независимого развития, невзирая на идеологию" даже в регионах мира, где у США нет значительных экономических, или связанных с национальной безопасностью, интересов. В одной из своих наиболее известных работ "Чего действительно хочет Дядя Сэм" Хомский использовал именно эту теорию для объяснения вторжений США в Гватемалу, Лаос, Никарагуа и Гренаду. Хомский считает, что политика США времён "Холодной войны" объяснялась не только антисоветской паранойей, но в большей мере желанием сохранить идеологическое и экономическое доминирование в мире".

Ну а теперь подробнее конкретно по Кубе - на основе статьи Н.Хомски "Куба и американское правительство: Давид против Голиафа":

"Куба и Соединенные Штаты занимают довольно необычное, фактически уникальное положение в системе международных отношений. Не существует похожего примера, когда бы одно государство столь длительное время подвергалось нападениям другого - в данном случае речь идет об одной из бедных стран "третьего мира", против которой крупнейшая сверхдержава вот уже 40 лет ведет террористическую и экономическую войну.

Фанатичное упорство, с каким предпринимаются эти нападки, на самом деле уходит корнями в далекое прошлое. С первых дней Американской революции взор отцов-основателей США был обращен к Кубе. Они были весьма откровенны в своих высказываниях о ней. Никто иной как Джон Куинси Адамс, будучи государственным секретарем, заявил, что захват Кубы является "чрезвычайно важным" для будущего политики и торговли Соединенных Штатов. Другие деятели из этой когорты утверждали, что будущее мира зависит от того, завладеют ли США Кубой. Это было дело "чрезвычайной важности" с самого начала истории США, оно остается таковым и сейчас. Стремление владеть Кубой является самым давним вопросом американской внешней политики. […]

( Collapse )